Бежан Тугуши

Искушение

Итак, вдруг в одно мгновение, Высшая Божественная сущность, от которой «начало быть все, что начало быть», весь мир - видимый и невидимый, весь космос, со всеми планетами, звездами и даже звездной пылью, всем пространством и даже временем в нем, Сущность, которая сотворила землю со всеми минералами, водой и воздухом, растениями, всеми тварями и человеком в придачу, вот эта самая Высшая Божественная Сущность, вдруг, оказалась в теле одного, отдельно взятого человека. Ну да, понять это никак невозможно. Разве только поверить и принять. Впрочем, «вдруг», тут, не совсем подобающее слово.

Вся предыдущая история человечества была подготовкой к этому свершению. И вот, оно свершилось. Говорят, когда человек умирает, его душе нужны сорок дней, чтобы освободится от оков, что притягивали ее к земной жизни. А кто сказал, что когда человек рождается, ему или его душе не нужно время, чтоб как-то привыкнуть, освоиться в новой обстановке, или хотя бы отвыкнуть от того мира, откуда он спустился в бренное тело. Скорее всего, так и есть и по сути, да и по времени тоже. Вот поэтому, Христос Иисус удалился в пустыне, в полном одиночестве и по истечении сорокадневной интенсивной душевной работы и голодовки к нему явился он, супостат.

- Приветствую тебя в новом мире, повелитель мира. Признаться, я уже и не надеялся, что хоть кто-то из Вас даже вспомнит об этом Богом забытом огрызке вселенной, ни то, что снизойдет сюда. И вот, на тебе, снизошел и кто… Знаешь, что странно, когда свергали меня, я всяческий противился и переживал. Можно сказать, для меня это было трагедией, катастрофой. Я же был не последним в той, Вашей иерархии. Но, Ты, я слышал, напротив, сам вызвался в бой. Для чего, ради кого? Ради этой сморщенной, никчемной оболочки, в которой сейчас оказался? Ну и как Тебе в нем, позволь спросить?
- Ничего, привыкаю понемногу. А сам то как? У тебя было гораздо больше времени, чтоб освоиться тут, попривыкнуть. И как успехи? - позволь и тебя спросить.
- Смеешься надо мной, что-то я Там не наблюдал чувство юмора. Похоже, Ты и правда начал привыкать к новой обстановке, хоть она не очень располагает к смеху. Оглянись, что Ты видишь вокруг? - голые скалы, выжженная земля, песок и ползучие, мерзкие, ядовитые твари повсюду. Неужто Там, откуда Ты явился, было настолько скучно, что Ты решился поменять то, на это.
- То, это… Ты изначально был слаб в ориентации.
- Нет, нет, прошу тебя, не спеши с ответом и позволь мне на правах старожила быть для Твоей светлости радушным хозяином. Тут не все так плохо на самом деле. Позволь, я покажу тебе лучшую сторону этого мира, я тут все знаю. Кстати они, т.е. люди, ждали тебя уже давно, ты знал об этом? Ну конечно знал, чего тут спрашивать. Они ждали, что ты появишься в царском достоинстве, будешь великим и могучим правителем и истребишь всех их врагов, а им принесешь избавление от всех притеснении и напастей. Да и вообще, с твоим приходом, они ждут, что все земные блага потекут к ним, как из рога изобилия. Ну что ж, Повелитель, Ты не обманул их ожидания и родился в царском роде, из колена Давыдова, так что имеешь все права. Следуй за мной, и я покажу тебе этот мир в ослепительном блеске. Видишь эти дворцы? Тут Ты займешь причитающееся по праву положение. Видишь этих людей внизу? Они станут твоим войском и сметут все и всех на твоем пути. Ты будешь править не только здесь, о, Повелитель. Что ни говори, это всего лишь малый клочок этой огромной и прекрасной планеты под именем Земля. Ты слышал о Риме? Конечно нет, наверное нет. Вот это город. Правда они, римляне, на сей день и есть самые, что ни на есть, угнетали твоего народа. Но ничего, перед твоим могуществом не устоят их легионы и Рим, этот прекрасный и велики город, будет лежать у твоих ног как женщина, прекрасная, нагая, трепещущая дева, готовая отдаться своему повелителю. Впрочем, кажется, я забегаю вперед, вряд ли ты понимаешь пока, о чем это я. Но поверь мне, о, Повелитель, оно стоит того и вряд ли Ты чувствовал нечто подобное Там, у Себя, наверху. А вот через это тело, прости, что я назвал его никчемной, Ты сможешь испытать все это и оценить. Да и потом, Ты знаешь, какие там сокровища, какие несметные богатства… да что там, в Риме, почему только в Риме. Вавилон, вот твоя следующая цель. Четыреста лет, они удерживали в плену Твой народ и Ты имеешь все права, отомстить им, заставить искупить зло которое причинили и ублажать тебя и твоих поданных на веки вечные. Что-что, а ублажать они умеют, уж поверь мне. Ну а Египет? Вот он, тоже у твоих ног, протяни только руку и возьми его, он ждет тебя. Не успеешь оглянуться, как Ты станешь единственным и полноправным повелителем всего земного шара и все блага, все богатства и все прелести его, будут к твоим услугам. Поверь мне, о, Повелитель, тут много такого, о чем даже не подозревают Там, о чем даже мечтать не смеют самые высокие сущности вплоть до Престолов и Херувимов с Серафимами. Не смеют, потому что не знают, что это такое, а если бы знали, все равно не смели, краснея от стыда и трепеща от страха…
Но это еще не все, Повелитель. Я вижу, тебя не очень впечатлил мой рассказ. Оно и правда, что ни говори, земля всего лишь один, маленький шарик в огромной вселенной, той, замечу, в появлении и становлении которой, Ты принимал самое прямое и деятельное участие. Так что же, кто сказал, что мы ограничимся только землей. Взгляни на эти планеты, ведь они прекрасны. Мы завоюем их, даже не напрягаясь, у меня повсюду есть свои сподвижники, там, на планетах, их даже больше, чем на земле, тут мне иногда кое-кто мешает, ну Ты сам знаешь, не хуже меня. В общем, если мы объединимся, вся эта система из семи, или сколько их тут, планет станет нашей. Ну а солнце? Ты же сам, только-только оттуда, оно твое, и по праву и фактический, проблем не будет. А дальше, мы пойдем дальше и раз за разом приберем к рукам все остальное, вплоть до неподвижных звезд и заставим их плясать под нашу дудку, вот будет потеха, согласись Повелитель…

Я понимаю, тебя стесняют сыновьи чувства. Но подумай Сам, сколько ж можно быть на вторых ролях, «подай-принеси». Ты же Ему ровня, один из Трех, первородный, несотворенный и равный во всем. Так может, настала пора потесниться старику? Пришло наше время, о, Повелитель, время перемен и новых свершений, изъяви только желание…
Дух замолк в ожидании ответа и сияние, исходящее от него, немного померкло, совсем чуть-чуть. И да, он не был в теле, вообще, надо заметить, он ненавидел эти мерзкие, земные тела, будь то, животных, или человеческие. Он свободно парил над землей в виде сияющего, переливающегося всеми красками радуги облака, принимая причудливые, неописуемые формы. Иисус наблюдал за ним с нескрываемым интересом и добродушной улыбкой и именно эта улыбка, более всего коробила и сбивала с толку этот гордый и величественный дух. 

- Ты прекрасен как всегда, что и говорить, и ничуть не изменился. Один, только вопрос- если Я буду единственным и полноправным хозяином этого мира, в чем же твоя выгода, где твой интерес?
- О, Повелитель, - вновь оживилось облако и обволокло Иисуса со всех сторон, нашептывая Ему тончайшим и сладчайшим голосом-какой такой мой интерес, какая выгода? Я только за справедливость, не костную, раз и навсегда установленную догму, а настоящую, живую справедливость. Вот, только, один Ты не справишься, Тебе нужен помощник, я Тебе нужен. Вместе мы сделаем все так, как Ты того хочешь, ведь хочешь же, ну признайся хоть самому себе, иначе зачем Ты здесь? Не понимаю…
- На счет понимания, Я отвечу чуть позже. А сейчас скажи мне, что требуется от Меня, чего ты хочешь?
- Да всего ничего, самую малость. Просто поклонись и признай во мне Господа. Нет, нет, это просто формальность. Тем самым, Ты покажешь, что признаешь меня за равного, не более того. Что и я тоже, Божественного происхождения, ведь так и есть на самом деле. Я ж, не претендую на твой трон, на твое место. Наоборот, я хочу дать Тебе свободу от тех, старых устоев. Я вообще, за полную, всеобъемлющую свободу, за что и пострадал, кстати…

Иисус рассмеялся, задорно, звонко и громко…
- Ну что ж, дух свободы и высокомерия. Я отвечу тебе как ты того наверное не хотел бы, но не обессудь. Истина дороже. Ты говоришь, что не понимаешь, зачем Я здесь. Это Он меня послал, Отец небесный, основа и первопричина всего сущего и только Ему, Мне и не только Мне, следует кланяться. Это Он признает меня равным Себе, а не Я Его, а тем более кого другого. Так что, закончим на этом, дух гордыни. Ты сильно постарался, но, увы…
Сияющее завораживающими красками облако резко отскочило от Иисуса, помутнело и поблекло. Изнутри него, стали выдаваться серые и черные краски, похожие на бушующие волны, а иногда, оттуда же, вырывались искры молнии и языки пламени…
- О, го, го- послышался вдруг низкий, скрипучий и зыбкий голос. Из всех щелей в песках и скалах повылезли все твари земные, змей, ящеры, крысы, скорпионы и пауки и застыли без движения, обратив свой взор в сторону беседующих. Было полное ощущение, что это они заговорили все разом, все эти твари, одновременно, одним, ужасающим голосом.
- Какие страсти, какой накал. Иисус, Сын человеческий, Ты бы поостерегся, чего доброго, он захочет испепелить Тебя, а мне придется поспешить на помощь Тебе, как то, нелепо получится. Ладно, разойдись- обратился голос к застывшим тварям.
Вся пустыня, от этого обращения пришла в движение. Вмиг попрятались все твари, до сих пор стоящие в оцепенении. Не только пустыня, но даже воздух застыл и загустел и в этой мертвой тишине раздались шаги. Чувствовалось, что тот, кто приближался, прихрамывал на одну ногу. Шаги не были тяжелы, они приближались крадучись, легкой поступью, но, тем не менее, при каждом шаге почва вздрагивала, барханы песка то рассыпались, то собирались в новые горьки. Наконец, он появился, небольшого роста человек, весь в лохмотьях, ковыляющий на одну ногу.
- Комедиант - злобно процедило облако через себя.
- Привет, Лю, я тоже рад тебя видеть - весело ответил подошедший.
- Не называй меня так, сколько раз тебе говорить.
- Ну а как тебя назвать, по полной? Люцифер, носитель света, может еще и поклонится? Иисус, Сын Человеческий, он не предлагал Тебе поклониться? Ну конечно, да. Видишь ли, Лю, я бы назвал тебя так, как ты того хочешь, но в Его присутствии… Ведь истинный носитель света, это Он, а не ты. Он и есть свет мира, всего мира. Кстати, как Он туда помещается, ты не спросил?
- Ты бы со своими именами разобрался сначала. Как там тебя, Мефистофель, картофель, сатана, какой тебе подходит больше, сам не путаешься в них?
- О, Лю, у меня столько имен… Постой, а ты откуда знаешь про картофель? Я его, пока еще не вводил в рацион людей. И кстати, ты зря насмехаешься. Этот подземный плод еще послужит мне, в свое время. Ну, а что касается имени, зови меня Анхря, ты же знаешь, я пытаю слабость к древним и загадочным именам… Ну ладно, Лю, не будем ссориться, дело то у нас общее, должны держаться вместе, хоть ты и попытался слить меня Ему, совсем недавно.
- Да ты о чем?.. Послышалось, наверное.
- Ладно, Лю, не дурачь меня. Ты же знаешь, я не могу на тебя злиться, что бы, ты не делал. Ну как успехи, ты добился хоть чего-нибудь?
- Да какое-там, Он отшил меня играючи, как муху назойливую.
- А чего ты ожидал, Лю? Предлагать Ему то, что итак Его, то, что Он сам сотворил и взамен чего? Признать тебя равным и поклониться… Лю, кажется, ты тут совсем деградируешь от безделья, не находишь?
- Я деградирую? Ты на себя посмотри, на кого похож. Если б не я, все эти люди, «венец Его творения», до сих пор бы наслаждались там, в его раю. А ты, презренный калека, все сновал бы вокруг да около, заглядывая в каждую щель, и исходил бы слюней и трясся бы в бессильной злобе. Это я сделал так, что Он сам изгнал своих любимцев оттуда, прямо в пасть тебе…
- Не спорю, не спорю. Ты тогда на славу постарался и что особенно важно, результативно. Да и мне сильно удружил, а то признаться, я тут совсем зачах от скуки. Но не забывай, меня выперли намного раньше, чем тебя и намного более грубо. Вон, с тех пор и хромаю, ногу сломал…
- Да нет у тебя никаких ног, не мог ты их ломать…
- Зато, у меня есть гордость. У меня есть хребет. Его мне сломали тогда, Лю. Я не хотел, не мог прогнуться, вот Они меня и сломали, а ты, даже не захотел помочь, думал отсидеться в сторонке, действовать исподтишка. Ну и как, долго продержался?
- Ой, я сейчас заплачу. Как трогательно. Послушай, Анхря, тебе не приходило в голову, что, на самом деле, ты тогда просто отстал от развития? Ну что ты на меня так смотришь? Мы же, все, тоже развивались тогда, и сейчас развиваемся, медленно, правда, в течение миллиардов лет, но что для нас время, один день как тысяча лет, а тысяча лет, как один миг. Вот ты и отстал, тогда, на какой-то ступени, задержался, оступился. Но твоя гордыня не позволила тебе, признать очевидное, ты заартачился, решил обособиться, вот и поплатился…
- Ах вот ты как заговорил! Я значит, отсталый ученик, второгодник. А сам то? Ты, видимо был самым преуспевающим, опережал всех в развитии, и опережал настолько, что даже Самого опередил и решил занять Его место. Но потом тебе показали, что выше всех нас, и отсталых и преуспевающих, цениться некто совсем другой, слизняк под именем Адам, и ты взорвался и оказался в той же дыре, где и я. И поделом тебе…
- Поделом мне? А ты…
И тут заговорил Иисус, спокойно и добродушно –
- Ей, мальчики, может хватить собачиться? У вас же есть дела поважнее, чем мериться друг с другом… у кого гордыня больше.
(Я бы сказал, что у обоих ругающихся отвисли челюсти, но если в отношении Анхри, такое выражение еще можно было бы применить, то в отношении Люцифера… хотя, да, и у облака, какая-то часть отвисла точно).
- Слушай Лю, ты уверен, что он тут находится всего лишь сорок дней?
- Ну как тебе сказать, тому, в тело которого Он присутствует, уже лет тридцать, а это срок, сам понимаешь.
- Тоже мне срок, тридцать лет, нам с тобой по сколько, ты забыл?
- Ну не скажи, Анхря, не скажи. Его рождение готовилось в течение сорока двух поколении, прямо от Авраама и это только с одной стороны. А с другой, вообще не сосчитать, он восходит до Адама, помнишь такого? Да и потом, он изначально, младенцем родился Сыном Божьим, он рос Сыном божьим, а то, что было на Иордане, мне кажется, просто завершило процесс.
- Рождество сроком в тридцать лет, не много ли, даже для Бога?
- Не знаю, Анхря, не знаю, В этих хитросплетениях сам черт ногу сломит.
- Ногу я уже ломал, хоть ты и не веришь. И этим меня не испугать. В любом случае, Лю, нам надо действовать через него, человека. Только так мы сможем одолеть Его.
- Но Анхря, Он же не просто человек. Он и то и другое одновременно, Богочеловек…
- И что же, предлагаешь сидеть, сложа руки? Может, сдадимся на милость и поклонимся? Не знаю как ты, Лю, но я пойду до конца. Ты со мной или опять в кусты?
- Да с тобой я, с тобой. Только, что делать, не знаю…
- А давай так, Лю. Кто бы Он ни был, законы физики, кстати, Им же придуманы и введены в этот мир, даже Он отменить не может, так?
- И..?
- Не и, а - А.
- То есть…
- То есть, страх, Лю, страх один из самых сильных чувств, в человеке, а я владыка страха, а Он, что бы ты ни говорил, человек, по крайней мере, в человеческом теле. Вот через него мы и нападем. Я буду нападать, а ты…
- Кажется, я начинаю тебя понимать, может ты и прав…
- Ну слава тебе Гос… -тут Анхря чуть не поперхнулся, а облако расхохоталось громами и засверкало молниями. Анхря мгновенно обернулся вокруг себя и превратился в огромный черный столб из песка. Сверкающее облако и столб из песка переплелись и вихрем понеслись в сторону спокойно наблюдающего Иисуса.
- Ну что, Сын Человеческий, Ты готов к следующему испытанию? -громовым голосом спросил Анхря.
- Я даже успел заскучать, наблюдая весь этот ваш балаган, действуйте…
Получив позволение, вихрь накрыл Иисуса и все вместе, в миг оказались на самой высокой башне спящего города. Вид оттуда открывался величественный и пугающий.
- Ну вот, Сын Человеческий… Теперь, пожалуйста, выслушай меня. Мы тут одни, на башне. Вернее Ты один, а нас двое. И места тут, совсем ничего. Я могу столкнуть Тебя, и кем бы Ты ни был, но твое тело полетит вниз. И оно разобьется вдребезги – говоря уже не скрипучим, а стальным, холодным голосом, Анхря, изменив свою внешность и превратившись в рослого, могучего война в доспехах, стал наступать на Иисуса и теснить его к краю башни.
- А с другой стороны, Иисус, неужели тебе не хочется почувствовать свободу такого полета? Там, у себя, Ты парил везде и повсюду, я понимаю, но то, другое. А тут, в человеческом теле… Можешь себе представить, насколько это безумно и бесстрашно, а Иисус? Не вынуждай Тебя толкать. Давай, докажи, что Ты действительно бесстрашен и даже если разобьешься…
- Нет, нет, Иисус! Ты не разобьешься - воскликнуло облако – Ведь сказано в писании: «ангелам своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею». Прыгай смело Иисус, Сын Божий и докажи всем, что и в этом теле, Ты все равно Бог.

Иисус рассмеялся, мягким, бархатистым, смехом. И этот смех возымел на остальных чудодейственное действие. Анхря отшатнулся от Него и впервые, за все время, в его глазах и даже позе чувствовался неподдельный страх, как будто его самого влекло вниз. А облако съежилось, скукожилось и превратилось в маленький, белый, пушистый, безобидный шарик. Иисус протянул к нему левую руку, и облако преспокойно улеглось на Его раскрытой ладони. Иисус поднял свою левую руку вверх и отвел чуть в сторону и назад. Облако размеренно покачивалось, не выказывая никакого сопротивления. Теперь Иисус чуть-чуть повернул голову в сторону грозного война и едва заметным движением правой руки подозвал его к Себе. Тот подошел смиренно и понуро. Иисус положил правую руку ему на плечо и грозный войн сразу опустился на колени перед ним.

И Иисус заговорил.
- Мальчики, вы очень хорошо знаете писания, только, беда ваша в том, что вы ничего в них не понимаете. Ты процитировал отрывок дословно, дух высокомерия, слово в слово, но ты не понял сути. Именно потому, что он заповедал Меня ангелам своим, именно потому, что Я в это безгранично верю, Я не должен испытывать Его, ибо говорится в писании и такое – «не искушай Господа Бога твоего»…
Оба супостата оцепенев, застыли в ожидании.
- Ну, если вам нечего возразить, вернемся в пустыню. У вас еще осталась последняя попытка…

Пустыня встретила их без видимых изменений. Но зато в действующих лицах, перемены были очевидны. Облако не парило над землей, а прямо разлеглось на горячем песке, расплющилось. Анхря снова принял вид старика-оборванца и тоже сидел на песке, свесив голову. «Мальчики» тяжело отходили после пережитого унижения…
- Я же говорил - засопело облако - ничего у нас не получится.
- Не причитай. И без тебя тошно.
- Тошно или нет, но Он нас унизил. Неужели ты все так просто спустишь, Анхря?
- Я, нет. Но ты, я вижу, совсем раскис, Лю. Соберись, еще ничего не проиграно.
- Не знаю, Анхря, у меня уже сил нет, бороться.
- Тогда посиди где-нибудь в углу и не путайся под ногами. Ты только мешаешь.
- Это я мешаю? И где ты тут видел угол, может, подскажешь?
- Ну, в песок заройся, вспомни, что ты змий из старой сказки, или уйди туда, на Венеру свою, говорят у тебя, там основное жилище, короче, помолчи и не мешай мне сосредоточиться.
- Ладно, все… Считай что меня тут нет. Делай что хочешь.

Анхря уперся ладонями в горячий песок и задумался. Его руки как будто одеревенели, а пальцы стали походить на корни, удлинились и проникли вглубь почвы. С каждой секундой он стал набираться сил, задышал глубоко и размеренно, потом тряхнул головой и поднялся. Было ужасно наблюдать, как его деревянные руки вырывались из земли вместе с пальцами-корнями. Поднимаясь, Анхря превратился в мужчину средних лет, одетого в богатые одежды купца высокого положения. Облако оживилось, даже присело на песок и наблюдало за происходящим с неподдельным любопытством. Анхря твердой поступью подошел к сидевшему на камне Иисусу.
- Ну хорошо, Сын Человеческий… Ты показал нам свою силу. Ты показал нам наши места. Слов нет. Только мы и так все это знали. Мы и так знаем кто Ты, и не нам, Тебе надо, что то доказывать, а им, людям. Но с этим, Иисус, у тебя могут возникнуть проблемы.
- Я слушаю тебя дух лжи и заблуждения. Говори!
- Дух лжи? Нет, Иисус, Сын Человеческий. Никакой лжи. Я открою Тебе всю правду, без прикрас, а потом, Сам решай, как быть с этой правдой. Ты явился сюда не ради нас, а для них, ради людей, так ведь? Они отпали от Вас, тогда, не без наших старании, это, правда - тут Анхря сделал реверанс в сторону облака, которое уже ни сидело на песке, а снова парило над землей.
- Так вот, Сын Человеческий, чтобы вернуть их в свое лоно, в свои объятия, Тебе придется им доказывать, что ты действительно от Отца, что ты Сын божий, что ты, Сам Бог. Но сделать это, уже будет ой, как трудно. Прошло много времени Иисус, с тех пор, как Вы погнали их из Вашего ботанического сада, помнишь, как это было? Они отвыкли от Вас, можно сказать, забыли про Ваше существование. Ну да, тут мы постарались, вместе с Лю, на славу постарались. Я, со своей стороны все время внушал им, что они одни на этой земле, сами по себе, и что уповать они должны только на свои силы, вспомни Каина… Ну а для остальных, Лю напридумал стольких разных богов, божков и идолов, что теперь им никак не разобраться, кто из них кто. И со всем этим, разбираться придется Тебе. Ты тут застрянешь, надолго, Иисус, если не навсегда. Не Ты их заберешь обратно к Себе, а они, привяжут Тебя к земле, сроднят с собой, такими, какие они есть сейчас. Вот такая правда, Иисус. И что Ты на это скажешь?
- Ну что тут сказать, «жатвы много, а работников мало. Будем молить Господина жатвы, что б выслал работников, на жатву свою».
- Ну да, знаю, знаю. Зерна отдельно, в амбар, а плевела в связки и в огонь. Кстати о зернах, вот об этом я и хотел сказать на самом деле. Никакие жнецы, никакие работнички Тебе не помогут. Если они, люди, не поверят лично Тебе, не уверуют в Твою Божественность, а для этого, у Тебя есть только один способ Иисус, только один.
- И какой же?
- Превратить камни в хлеб… Вот так вот, Иисус. Все очень просто, но вместе с тем, все очень трудно. «Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее, во все дни жизни твоей… в поте лица твоего будешь есть хлеб»…- напомнить чии эти слова? Так вот, поздравляю, они сбылись, ну дальше некуда. Ты знаешь, как трудно тут добывать пропитание, Ты же почувствовал голод, пока сидел тут, под палящим зноем сорок дней? А Там, у Себя, Ты наверняка, ни разу не ощущал его. О, Иисус, голод, не просто чувство, это бешеный волк, засевши у них в желудке и грызущий все их нутро. Им нужен хлеб, еда, не Ты, не Отец твой небесный, а просто хлеб, им нужно набить свое брюхо, и тогда, и только тогда, они признают тебя Богом, да хоть кем угодно. Так что, Иисус, Сын Человеческий, «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами». Иначе никак.
- «Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих». Так сказано в писании Дух лжи, и оно должно исполниться, что бы ни случилось. И так и будет. Ты удовлетворен?
- О, конечно, конечно. Как же я посмею… Иисус, Сын Человеческий, Ты разбил нас по всем пунктам, и у нас не осталось никаких вопросов. Не смеем больше задерживать. Я бы даже пожелал Тебе удачи, но ты все равно не поверишь. Дерзай Сын Божии… Вот она, твоя жатва, пред тобой. Только помни, голод, это намного сильнее, чем страх, а камни, которые превращаются в хлеба, еще сыграют с тобой, злую шутку. Можешь считать это, дружеским напутствием, хоть и величаешь меня духом лжи… Обидно даже…

Парочка притаилась поодаль. Вокруг Иисуса появилось множество маленьких, ослепительно белых облачков с лицами детворы. Они стали прислуживать Ему, обволокли Его со всех сторон. Подняли над землей и вывели из пустыни.
- А ведь, если б Он пригнул, эти, действительно Его бы понесли на руках - сказал Лю.
- Если б Он пригнул, то оказался бы в нашей власти. И он, и все эти несмышленыши, вместе с Ним.
- Но Он не пригнул, не поклонился, и на твою уловку не поддался, и что теперь Анхря, мы проиграли? На этом все?
- Да уж нет, Лю. Все только начинается. Мы еще повоюем.
- Да ты не дух лжи, Анхря. Ты дух оптимизма, завидую тебе.
- Я оставил жало, Лю…
- Где, в его теле? Я и не заметил, оно ядовитое, надеюсь?
- Не в теле, Лю, нам до него не добраться, ты же сам знаешь, но все-таки оставил. А ядовитое оно, пуще самого смертоносного яда….
- Объяснись, пожалуйста.
- Ой, что я слышу, какие слова из твоих уст. Может, поклонишься?.. Ладно, ладно, не злись. Суть в том, Лю, что в их писаниях все звучит очень красиво и может быть даже правдоподобно, но тут, на земле, жизнь вносит свои коррективы. И будь Они хоть сто раз Боги, этого, им не понять на самом деле - как тут все устроено.
- Им не понять, а ты знаешь все лучше них?
- Ну конечно, Лю, я князь сего мира, ты не забыл? И про камни я, неспроста говорил. Камни эти, Лю, не просто камни, это деньги… Про них, они, не имеют представления, ни малейшего, а тем временем, тут, на земле, деньги могут творить чудеса, по чище ихних, и превращение в хлеба, самое малое чудо из них, но весьма важное чудо, и основательное. И очень скоро, Он столкнется с этим моим жалом, только боюсь, будет поздно, для Него.
- Твоими устами, Анхря… Ты возрождаешь меня к жизни, а чем я тебе могу помочь?
- Не прибедняйся, Лю, ты сам прекрасно все понимаешь, мне ли, тебя учить.
- Я тебя понял, Анхря, Он должен будет говорить кто Он, и Кто Его послал, а это многим, очень многим, ой, как не понравится.
- Узнаю, надежного друга и партнера. И ты будешь подливать масло в огонь.
- А ты тем временем…
- А я, тем временем, подыщу к Нему, индивидуальный подход. Надо найти кого-нибудь, кто не побрезгует камнями, т.е. деньгами и нанесет удар в спину, или что то, в этом роде…
- Есть кто, на примете?
- Пока нет, но ты ж меня знаешь, а я знаю людей…
- Будем надеяться…
- Не надеяться, а искать… Ты еще скажи - Иегова-Ире…
- Не Богохульствуй - непроизвольно вырвалось у облака.

Анхря расхохотался так, что несколько скал рассыпались в песок.
- Как ты все-таки сентиментален. Лю, я тебя обожаю.
- Ладно, не издевайся, пристыдил…
- Ну, все, Лю, расходимся и за работу. Будем держать связь.

Пустыня опустела и зажила своей прежней, унылой жизнью…