Уроженка Тбилиси Манана Сулаквелидзе, наверное, и представить не могла, что из-за ностальгии ее семилетнего сына ей придется отказаться от карьеры певицы, что в чужой стране она создаст грузинский культурно-просветительский центр и проживающим вдалеке от родины грузинским детишкам будет прививать любовь к родной стране и родной культуре. Манана Сулаквелидзе живет вместе с семьей в Киеве.
- Знаю, что в Тбилиси вы росли в традиционной грузинской семье. Как вы оказались в Киеве?
— Мама была педагогом, филологом, отец – хореографом. И я действительно воспитывалась в грузинских традициях. Мой выбор никого не удивил, потому что я пошла по пути родителей. Окончила экспериментальную школу для одаренных детей при консерватории. Педагогом вокала у меня была замечательная и мной очень любимая Нана Чонкадзе, которая привила мне любовь к песне. Я хотела, чтобы и мои дети выросли в грузинской среде, но потом в стране все смешалось… В 2000 году семья моего мужа оказалась в Украине. Мой муж — грузин, он учился в Украине, на факультете международных отношений. Это была для него знакомая страна, поэтому мне вместе с шестилетним сыном пришлось переехать в Киев.
- Могли ли вы подумать, что вашу будущую деятельность, в определенной степени, обусловит ностальгия сына, и из-за этого откажетесь от карьеры певицы?
— Когда я сюда переезжала, у меня не было цели заниматься подобным делом. Для меня и моего сына начался очень трудный и сложно переносимый период. Объясню, что я имею в виду. Мой сын Кахи Чохонелидзе первый класс окончил в Тбилиси. Приехав сюда, мы оказались в негрузинской среде. Я отвела мальчика в одну из украинских школ, но он не сумел к ней привыкнуть. Затем перевели его в русскую школу, произошло то же самое. Словом, мы попали в очень трудное положение. Ребенок каждый день просил свою школу и своих друзей, хотел быть в грузинской среде… Каждое утро начиналось с того, что он умолял вернуться в Тбилиси, говорил, что хочет в свою страну, к друзьям, что не может здесь находиться. Я день и ночь думала о том, что же мне сделать, чтобы создать ребенку грузинскую среду. Пришла в посольство Грузии и поинтересовалась, есть ли в Киеве грузинская школа и обучают ли где-нибудь грузинским танцам. После долгих поисков я так ничего и не нашла…
- Этот фактор и стал стимулом для вашей будущей деятельности?
— Да, именно тогда у меня родилась мысль использовать свою специальность. Придумала открыть в Киеве студию грузинской песни и грузинского танца. Таким образом я решила "спасти" своего ребенка и проживающих в Киеве других грузинских детей, которые тосковали по родине. Я действовала очень оперативно – мы приехали в сентябре, а уже на Новый год своему сыну и другим семи грузинским детям я устроила настоящий грузинский новогодний праздник. Родители тоже меня поддержали. Позднее к нам присоединились и другие дети. Нашим послом в Украине был Григол Катамадзе, и он нашел для нас здание школы.
Сначала мы открыли студию грузинского танца, потом грузинскую воскресную школу, где в качестве предметов добавили грузинский язык и историю Грузии. Затем эта школа преобразовалась в грузинский культурно-просветительский центр "Иберия". Этот центр не только для детей, но и для родителей. Он стал маленькой Грузией, где все мы собирались… Всю мою энергию и знания я вложила в эту студию, школу и центр, а карьеру посвятила детям. Сегодня в нашем центре 100 детей, воспитываем уже четвертое поколение. Когда в Украине начались беспорядки, мы очень переживали, поскольку здесь хорошо себя чувствуем. Между нашими народами издавна были дружеские отношения, и украинцы грузин действительно любят.
- Помимо обучения грузинским танцам и песням, думаю, на вас была возложена гораздо большая миссия…
— Да, это так… Для большей убедительности, расскажу два интересных случая. У нас был семилетний мальчик Ираклий Жгенти, который по отцу и матери был грузином, но говорил, что он украинец. Когда я спрашивала, как его фамилия, он называл грузинскую фамилию, но на вопрос о национальности утверждал, что он украинец, поскольку родился в Украине, не знает грузинский язык и потому не грузин. Потом начал ходить к нам, учился грузинским танцам и песням, и его все это настолько волновало, что через год он уже говорил, мол, я – грузин!
Запомнился еще один случай. Была девочка – Вероника Чихладзе, ее мама — украинка, отец – грузин из Гагра. Девять лет прошли так, что отец не мог повезти ее ни в Гагра, ни в Тбилиси.
Однажды мы заказали в Грузии национальные костюмы. Когда они прибыли в Киев и мы нарядили в них детей, Веронике досталось хевсурское платье. Вдруг видим: девочка куда-то побежала и исчезла. Мы перепугались, не могли понять, что случилось. Начали искать и обнаружили ее в раздевалке, где она так и сидела в хевсурском платье и плакала горькими слезами. Я растерялась, потому что никак не могла понять причины, не могла представить, что это переодевание так ее взволнует. Когда я спросила, она, продолжая плакать, ответила, что не была в Грузии с самого раннего детства и сейчас на ней впервые грузинское платье. У меня сердце разрывалось, я ее обняла, приласкала, села рядом и сама расплакалась.
Каждый раз, вспоминая об этом случае, не могу сдержать слезы… Ребенок очень переживал, что никогда не видел своей родины и даже не знал, где она находится. Вскоре после этого отец повез ее в Тбилиси, откуда она вернулась восхищенная. Сейчас Верико уже полноценная грузинка. У нее есть сестра, которой 22 года, и она твердо решила выйти замуж за грузина, создать грузинскую семью и родить четырех сыновей. Представьте себе, что даже имена для них подобрала…
После таких случаев я чувствую себя счастливой и считаю, что в жизни на меня действительно возложена совершенно иная миссия, нежели просто обучать их грузинским песням и танцам.
Теона Гогниашвили
