Колумнист Sputnik Екатерина Микаридзе рассказывает об истории очередного удивительного дома Тбилиси, расположенного на довольно оживленной улице
Я мимо этого дома, наверное, раз десять проходила во время своих странствий по старому городу. Раза три обедала в ресторане на первом этаже, но во внутрь, в его жилую часть не заходила. Видимо, мы оба – я и особняк, готовились к встрече друг с другом. Как бы интуитивно чувствуя, что наше рандеву не будет ординарным.
И вот меня встречают холодные плиты купеческой парадной. Купца этого, как повествуют хроники, звали Бегляр Фомич Вартанов. А вот какому архитектору заказывал проект дома и какой художник его расписывал, история умалчивает. Художественное оформление в парадной не богатое, но оригинальное. По обеим сторонам картины с изображением девушек, их всего четыре, по две с каждой стороны.
Люди знающие говорят, каждая из росписей олицетворяет определенное время года. В попытках определить, какое время года на какой из росписей, я простояла долго. Удалось определить только осеннюю даму. И то лишь по пшеничным колосьям, которые поспевают к осени.
Любовь и классовая борьба
Улица Дадиани, где под 19 номером расположен Вартановский дом, одна из самых оживленных. То прохожий любопытный в него сунется, то турист.
Лестницы в этой парадной не в пример другим сололакским домам почему-то не мраморные, а деревянные. Местами лестничные ограждения совсем хилые или вовсе отсутствуют. С площадки вхожу в длиннющую галерею, куда через секунду выходит молодая женщина по имени Нелли. Сокрушается, что живет в доме не так давно и про первоначального владельца знает мало. Вместе ищем соседа Армена. По ее словам, он знает и сможет рассказать хоть что-нибудь полезное. Соседа Армена мы отлавливаем на стремянке, по которой он ловко устремлялся вверх, на чердак. Удобно расположившись на ней, Армен начинает припоминать какие-то детали.
— У хозяина этого дома Бегляра Вартанова было два сына, — говорит он. — Один из них, старший, погиб в русско-турецкую войну. А младшего Бегляр Фомич отправил учиться в Германию. Дом он строил для своего младшего сына. Вартанов построил его в 1890-м году. Передал сыну и ушел жить в другой дом. У Вартанова был еще один особняк, дом находится на противоположной стороне от станции метро Авлабари. Так вот сын Бегляра и поселился тут.
— Здесь, в длинной галерее жила прислуга, насколько я знаю, — втягивается в разговор Нелли, которая привела меня к Армену. И показывает на типичную для тбилисских домов длинную открытую веранду.
- А давайте пойдем к нашему соседу Юре, он знает больше меня, — поясняет Армен. Юра оказался на порядок лучше всех осведомлен о доме и его первом владельце, а все потому, что он и есть правнук Вартанова. Хотя, если уж быть совсем точными, он не был ему родным дедом.
Юре лет под 70. Отросшие, густые седые волосы, большие голубые глаза и обаятельная улыбка. С таким фактурным лицом нужно, как минимум, идти в кинематограф, мелькает у меня мысль, едва мы с ним знакомимся. Но человек, как выясняется, не имеет нечего общего с искусством. А вот с творчеством у него связь самая прямая. Как оказалось позже, мы с Юрой коллеги. Даже работать начинали в одной газете — "Вечерний Тбилиси". Но он в профессии, как сам признался, не задержался надолго.
— Прадед занимался мануфактурным делом, был состоятелен, — начинает вспоминать Юра. — Ну и оставил этот дом своему единственному наследнику. Дед был высоко образованным человеком. Учился в Берлине, владел свободно тремя языками – английским, французским, немецким. В Берлине он обучался горной инженерии. Он и потом, уже в советское время работал по специальности. Отец его перешел в дом на Авлабари, кстати, потом, уже в советское время, долгое время в этом доме был райком Исанского района. А сын остался жить тут. На втором этаже жил сам, на первом были меблированные комнаты и постояльцы. А потом наступил 21-й год, и его потеснили, оставив за ним вот эту комнату, в которой я сегодня живу, — кивает Юра на свое жилье.
В это время по лестницам поднимается еще один житель дома. Как впоследствии оказалось, свояк моего собеседника. Макс, посмотрев на нас с любопытством поверх солнечных очков, приглашает в дом:
— А почему вы беседуете в коридоре? Давайте пить кофе. Проходите.
Так нашим следующим местом дислокации становится квартира Макса и его супруги Аси и ее брата. Вся наша большая компания располагается в комнате со старинной мебелью. И разговор принимает такой оборот, что на какой-то момент проносится мысль, что все эти люди между собой родственники. Но, как объяснила Ася, каждая из семей живет тут уже столько лет, что все уже давно проросли друг в друга.
— Дед женился на моей бабушке, когда у обоих за плечами было по одному браку, — продолжает Юра прерванный рассказ. – Дедушка был бездетен, а у бабушки уже были дети от первого брака. Таким образом, у деда прямых наследников не осталось. Дедушка женился на моей бабушке, когда ему уже было 62 года. Он уже успел перенести инсульт, но бабушка его так любила, что выходила, и они прожили еще вместе счастливых 10 лет. Я над бабушкой всегда издевался. Мой родной дед – ее первый муж, был комиссаром и приехал в Грузию с Серго Орджоникидзе устанавливать Советскую власть Ну, а второй муж – Вартанов, как раз и пострадал от этой власти. Можно сказать, мужья бабушки представляли собой классовых врагов. Но, любовь по одну сторону, а классовая по другую. Дед похоронен вместе с родителями на кладбище Петре Павле.
Юра умолкает, и на какое-то время в комнате повисает молчание. Воздух наполняется кофейным ароматом. Наступившая тишина не давит, напротив, нам комфортно друг с другом, будто знакомы мы не один год.
Дом давно нуждается в восстановлении. Последний раз его ремонтировали в 2003-м. В лихие 90-е в подъезд забрела съемочная группа немецких журналистов. Они заинтересовались парадной, начали снимать, расспрашивать о владельце. С тех пор и проснулся интерес к особняку Вартанова. В городской мэрии вдруг узрели всю ценность старинного дома и направили туда строительный подряд.
— Видели зеленую краску на стенах в парадной? – спрашает Юра. – Вот этой краской горе-прораб хотел закрасить и росписи. Мы, естественно, воспротивились. И, чтобы показать, насколько ценны эти картины, я отмыл их, высушил. А краска эта масляная, рисунок не пострадал, и уверенность в том,нужно ли красить всю парадную в один приглушенный цвет, у мастера, слава богу, поколебалась. О том, что город обладает столь ценной красотой, вспомнили сравнительно недавно. Теперь вот реставрируют, консервируют, — подытоживает Юра.
Капитальный ремонт в доме был произведен в 60-х годах прошлого столетия. И хоть дому уже 128 лет, как говорят в один голос соседи, подремонтируй его, он еще столько же простоит. Дом крепкий, добротный и помнящий много интересных встреч. К слову, на веранде дома известный актер Дмитрий Такаишвили оказывал знатный прием актеру Михаилу Казакову.
Вотчина Карлсона и случайные находки
Чуть погодя, в разговор вступают хозяева квартиры. Армен извлекает из шкафа домашний раритет и кладет его передо мной, на журнальный столик. Это находка, сделанная во время ремонта в одном старом тбилисском доме.
— Друг, который жил в доме на улице Котэ Абхази, решил сделать ремонт. И когда полез в старый камин, то обнаружил там старинный коробок от папирос знаменитой табачной фирмы Бозараджанц.
Вдоволь наглядевшись на старинную коробку, я вместе с ее обладателями отправляюсь на чердак. Как объясняют мне Армен и Макс, на чердаке у них мастерская, в которой они занимаются изготовлением сувениров. Точнее Макс занимается туризмом, а вот Армен рисует картины и ваяет сувенирные фигурки. Чердак узкий и уютный, с покатым потолком. Он забаррикадирован столиками с разложенными на них формами для гипсовых фигур. Армен вертит в руках глиняную фигурку профессора Хачикяна с шампуром в руке и торжественно передает мне ее в дар. И маленькая фигурка враз становится пропуском в детство.
Еще несколько шатких ступеней вверх, и ты оказываешься в вотчине Карлсона, на крыше. А тут все, как в сказочных владениях. Стол, уютные стулья, кресло, укутанные зеленью цветов. Трудно найти более уютное место для посиделок в летние вечера. Сказать, что с крыши открывается чудесный вид, это значит не сказать нечего. Крепость Нарикала и статуя Матери Грузии от дома, кажется, находятся на расстоянии вытянутой руки. Макс уверенно лезет на вершину покатой крыши. Я ползу за ним, менее уверенно. Когда добираемся до самой верхотуры, Макс показывает на Сололакский хребет и крепостную стену, которая издалека вполне различима. Как объясняет Макс, это лишь малая часть стены, которая тянется вдоль всей улицы Табидзе.
— Эта стена проходит и под нашим домом. Она ясно просматривается, если спуститься в подвал. Вообще, нам бы хотелось устроить на крыше нашего дома летнее кафе. В идеале, вход в него шел бы по винтовой лестнице из ресторана, что на первом этаже. Мы хотим добиться разрешения на постройку.
Обсудив обстоятельно бизнес-идею, мы с Максом начинаем медленно двигаться к лазу на чердак. Лестница, стремянка, еще раз лестница, и вот я уже в дверях, прощаюсь с гостеприимными хозяевами. Ася с Максом зовут заходить теперь уже просто так, на огонек, по-тбилисски. Как бы мимоходом упоминают о том, что дедушка Аси был очень интересным человеком, личным врачом Буденного и руководителем музыкального ансамбля. Услышав такое многообещающее начало, я обещаю зайти на кофепитие уже в обязательном порядке… Так что, продолжение следует.
Екатерина Микаридзе
На снимках:
Особняк Вартанова.
