Великий картлийский царь Свимон Первый в 1969 году, во время барцхисского сражения, попал в плен к кызылбашам, которые заточили непокорного врага в недоступной Аламутской крепости. Картлийский царь категорически не соглашался менять вероисповедание, несмотря на то, что знал: до тех пор, пока не примет ислам, не видать ему света Божьего.
Какое-то время он находился в кахкахской тюрьме, где познакомился с царевичем Исмаилом, которого почему-то невзлюбил отец – иранский шах Тамаз. Исмаил восхитил Свимона не только своим красноречием и широкой образованностью, но и несгибаемостью духа. Грузинский царь и персидский царевич вскоре даже подружились. Однако эта дружба не помешала вошедшему впоследствии на трон царевичу оставить в заточении Свимона, которого никак не могли уговорить принять ислам. Единственным послаблением, которое дали грузинскому царю, было то, что его из темницы и перевели под домашний арест в столицу Казвин, рядом с дворцом.
Но весной 1578 года шаха Исмаила Второго отравили, а о картлийском царе забыли до того времени, когда окрепшая Османия возобновила сражения для изгнания из Закавказья кызылбашей. Именно тогда проявилась полная беспомощность и никчемность мусульманских правителей, назначенных шахом в Самцхе и Картли.
В 1578 году огромная армия османов, под командованием Мустафы Лала-паши, без сопротивления проследовала через Самцхе и подошла к подступам Картли. Дауд-хан, которого персидский шах поставил правителем, сжег Тбилиси и укрылся в Лоре, однако потом, перепуганный, перешел в лагерь Лала-паши.
Не оправдал надежды персидского шаха и царь Кахети Александр. Правда, "преданный вассал" вместе с кахетинцами встретил османов в Сартичала, но, вместо того, чтобы вступить с ними в бой, заявил о своей покорности Лала-паше. Османский военачальник, приумноживший военную силу за счет кахетинцев и самцхетцев, отобрал у персов Шаки и Ширвани. А крымский хан, который также был на стороне османов, по Дарубанской дороге вторгся в Ширвани. А оттуда до тогдашней столицы Персии – Казвин было, что называется, рукой подать.
Городу угрожала большая опасность, и при дворе персидского шаха началась паника. Спокойствие сохраняла лишь тетя шаха – дочь Отара Шаликашвили, атабага первого визиря месхетского дворянина-феодала Кваркваре III - Султан Бегум Мавсилу. Она посоветовала сыну освободить Свимона из плена и отправить правителем в Картли.
Но "завербовать" Свимона оказалось делом нелегким. Картлийский царь прекрасно видел, что ему предлагали сменить османскую петлю на кызылбашскую., что для нашей страны означало "менять шило на мыло". Свимон не хотел также отказываться от христианства, чего от него настоятельно требовали при шахском дворе взамен на возвращение картлийского трона.
Долго колебался царь, но, в конце концов, был вынужден согласиться на предложение шаха и его матери. Картли был брошен бесхозно, и ему требовалась помощь. Для страны османское ярмо оказалось гораздо невыносимее. Кроме того, что османы превратили Картлийское царство в тбилисское ханство, они установили ежегодный оброк – 1 миллион ахчей, что в то время было колоссальной суммой, объявили непримиримую борьбу христианской вере, и население Картли и Самцхе встало перед угрозой полной исламизации. Об этом царю доложили оставшиеся ему верными люди, и он сломался. В предложении шаха он углядел путь избавления Картли от османов и ради этого "не пожалел душу свою" - принял ислам. На это решение большое влияние оказали слова матери шаха – женщины из рода Шаликашвили, которая присутствовала на встрече Худабенде и катрлийского царя. Свимон не торопился принимать предложение шаха, что очень било по самолюбию последнего. Тогда мать-султан привстала, сняла с головы платок и вместе с саблей протянула его Свимону: "ЦарьСвимон, вот тебе платок женщины и вот, сабля мужчины. Выбирай сам, что хочешь. И если ты выберешь саблю, тогда отдадим тебе царство твое Грузию и многое другое, и укрепляй мощь Грузии, не уступай ее османам, помоги нам и своему царству!".
Расчет грузинской матери персидского шаха был точен: царь Свимон вернул платок Бегум-ханум, а саблю оставил себе, что означало, что он будет служить шаху.
Обрадованный шах приказал преподнести Свимону дорогие дары – с золотом и драгоценными камнями и в придачу – девять тысяч золотых червонцев на расходы…
Главное, что свободу получили и грузины – сторонники Свимона.
Возвратившегося в Картли Свимона поддержал народ, и на головы окопавшихся там османов обрушился гнев грузин. Это восстание оказало влияние и на османо-персидскую войну: Мустафа Лала-паша был вынужден вернуться назад, чтобы образумить грузин, однако так ничего с ними поделать не смог. Понял османский военачальник, что в Картли он и ступить не сможет, и взял курс на Самцхе. Отступление вскоре переросло в панический побег, поскольку воины Свимона беспощадно расправлялись с османами, попадавшимися им на пути.
Кстати, борьба Свимона спасла от уничтожения сам Иран и его столицу Казвин, который после взятия османами Тавзира был обречен. А истоки всего лежали в мудрости женщины из рода Шаликашвили – если бы не она, возможно, все сложилось бы иначе.
Вано Сулори
