Их встреча состоялась в 1938 году в парижском доме графини де Полиньяк. Графиня, дочь великой Жанны Ланван, основательницы знаменитого модного дома, каждую неделю устраивала у себя вечера, на которых играли в бридж. Среди гостей в этот раз была владелица набирающей обороты косметической империи Елена Рубинштейн, подруга Ланван. И Арчил Чкония, эмигрант из Грузии, называвший себя князем Гуриели-Чкония, приятель графини.
Арчилу на тот момент было 43 года. Он уже давно жил в Париже, куда приехал из Тифлиса в 1919 году. Особых занятий у него не было. Первые годы во Франции Арчил жил за счет родной сестры Мариам, которая перебралась во Францию вместе с ним. Мариам работала в доме Коко Шанель, где делала шляпки. Чкония не нуждались и имели возможность пригласить в Париж племянника, сына своей сестры Кетуси, которая с родителями осталась в Грузии.
На момент знакомства с Рубинштейн Арчил переживал не самые лучшие времена. Ему даже пришлось отправить обратно в Грузию племянника, отучившегося в Сорбонне. О том, что юноша возвращается в Советский Союз не в самый подходящий момент — стоял 1938 год — Чкония, конечно же, не понимал.
Вместе с сестрой они собрали племяннику несколько чемоданов с костюмами ручной работы и гостинцами для грузинских родственников и с чистой совестью посадили его в поезд. О том, что это была большая ошибка, Арчил поймет только когда узнает, что племянник четыре года провел в сталинских лагерях как французский шпион.
В 1938 году Арчилу было очевидно другое: надеяться только на везение при игре в бридж больше нельзя. И в скором времени у него появились влиятельные знакомства, преимущественно с состоятельными женщинами, которые с удовольствием помогали молодому грузину. При этом Чкония не оставил игру и нередко суммы выигрыша были весьма и весьма значительными. Елена Рубинштейн тоже любила бридж. Правда, события последних лет никак не располагали к тому, чтобы пребывать в хорошем настроении, принимать приглашения и ходить на вечеринки. Рубинштейн переживала личную драму: расставание с мужем, Эдвардом Титусом, променявшим ее, как она думала, на женщину, которая была намного ее моложе.
Поначалу казалось, что союз Эдварда и Елены прочен и нерушим. Но, прожив два десятка лет вместе, супруги поняли, что на самом деле они совершенно разные люди. Разногласия начались с нежелания Титуса перебираться в Америку, где в основном работала Рубинштейн. А она не могла понять, как можно больше всего в жизни интересоваться книгами. Вдобавок ее раздражал богемный стиль жизни мужа.
Когда она приезжала к нему в Париж, то все их дни строились по одинаковому сценарию: обед в "Ля Куполь", а затем – бессмысленное, как представлялось Рубинштейн, времяпровождение в кафе "Селект". Предпринимательницу выводила из себя страсть мужа отвечать на приветствия незнакомых ей людей, приглашать их к своему столику и бесконечно обсуждать совершенно неинтересные для нее темы литературы.
В конце концов женщина в раздражении возвращалась в Нью-Йорк, и привести ее в доброе расположение духа удавалось лишь десятому по счету письму Титуса. Но вскоре переписка между супругами утратила свою силу. Многочисленные друзья Рубинштейн, а главным образом, художница Тамара де Лемпика, принялись убеждать Елену "раскрыть глаза" и понять наконец, что у Титуса в Париже есть любовница. Потому он и не хочет переезжать в Нью-Йорк. Иначе, мол, какая ему разница, где печатать свои книги на английском. В один из дней Рубинштейн неожиданно для мужа приехала в Париж. Титуса не было дома. Зато тут же нашлись доброжелатели, которые доложили, что его вот уже несколько дней видят в обществе молодой женщины. Ею оказалась молодая писательница Анаис Нин, которая в тот момент как раз закончила работу над своей первой книгой и искала издателя.
В течение двух недель Рубинштейн добилась от Титуса развода. При этом личной встречи бывших супругов так и не состоялось. Они привычно обменивались письмами. Правда, тон посланий был совсем иным, нежели всего месяц назад. Эдвард пытался объяснить жене, что ее ввели в заблуждение американские сплетники-друзья и Анаис Нин, роман с которой ему приписывали, и вовсе замужняя дама. Но Елена отвечала, что у их отношений нет будущего и она скорее перережет себе горло ножом, чем останется рядом с Титусом. В итоге развод был оформлен, и 62-летняя Рубинштейн осталась одна.
Несколько лет все ее мысли были заняты только работой. И в Париж она, собственно, опять приехала по делам. И вот — неожиданная встреча в доме Ланван. Рубинштейн увлеклась грузинским князем в тот же вечер. Во-первых, ей льстил титул. Словно нарочно, на Елене в тот вечер была брошь в виде золотого двуглавого орла с вензелем императрицы Елизаветы. Через несколько лет в коллекции Рубинштейн появится кольцо с драгоценным камнем, ранее украшавшим шапку Мономаха, которой венчались на царство русские цари.
Во-вторых, Чкония был на 25 лет моложе ее. Чем не достойный ответ Титусу, проводящему время с молоденькой писательницей. Ну, а в-третьих — и это было самым главным — с Арчилом было легко. Как потом говорила сама Рубинштейн: "Встретив Арчила, я впервые за несколько лет рассмеялась. Мне пришлись по нраву откровенность, теплота и веселый нрав Чкония".
Елена и Арчил с каждым днем обнаруживали, как много у них общего. Оба в юности не побоялись полностью изменить свою жизнь: 24-летний Чкония уехал с сестрой во Францию, а 18-летняя Рубинштейн — в Австралию, где жила семья ее кузины.
Чкония тоже начал новую жизнь за границей. Правда, свой первоначальный капитал он сколотил, не трудясь в поте лица, как его будущая супруга. Он был молод, остроумен, хорош собой. И зарабатывать умудрялся в светских гостиных, чаще всего – за игральным столом. Для 68-летней Рубинштейн встреча с обаятельным князем стала сродни новогоднему подарку. Ее отношения с весельчаком-грузином благословили даже многочисленные еврейские родственники Елены. Чье мнение, впрочем, ничего для нее не значило. Свадьба не заставила себя ждать. Несколько раз журналисты пытались уколоть Елену, заявляя, что титулом князя Арчил пользуется незаконно. Но она лишь отмахивалась: подобные обвинения еще нужно было доказать. Да и кому, как не рожденной в Кракове Хае Рубинштейн, взявшей себе имя Елены, было знать, как важна правильно составленная легенда. Когда за год до смерти она будет надиктовывать свои мемуары, вся ее жизнь подвергнется еще более серьезной корректировке.
К тому же обретенным титулом принцессы Рубинштейн почти не пользовалась. Для всех она оставалась "Мадам" — именно так до последнего дня к ней обращались сотрудники и клиентки. Идею именовать себя "мадам Рубинштейн" Елене подал Эдвард Титус, бывший, как показало время, гением рекламы. Так что многочисленные ехидные замечания о том, что она вышла замуж за Арчила только ради того, чтобы именоваться принцессой, вряд ли имели реальные основания. Титул она, скорее, унаследовала от первого мужа…
Накануне бракосочетания Рубинштейн и Чкония подписали брачный контракт, согласно которому все состояние Арчила, в случае его смерти, переходило к Елене. Мудрая Рубинштейн знала, что делает. Через двадцать лет ее грузинский князь действительно первым отойдет в мир иной. Продолжение следует…