Колумнист Sputnik Грузия, суммируя публикации в прессе, пытается понять, что побудило высших иерархов Грузинской православной церкви обрушить на общество и друг на друга потоки компромата, взаимных обвинений и упреков
Процессы, выплеснувшиеся в последние дни из лона православной Грузинской церкви, не сиюминутные и, в общем-то, не уникальные. "Алиа" (28.10-03.11) красочно сравнивает их с Ватиканом времен Чезаре Борджиа и его отца – Папы Римского Александра VI.
Ассоциации с интригами, заговорами, посягательствами на убийство действительно присутствуют, тем не менее, это всего лишь журналистская метафора. В отличие от средневекового Рима, целиком охватить ею высшее грузинское духовенство было бы, по меньшей мере, неэтично.
Повальная тяга людей к религии, превратившая нашу Патриархию в самого рейтингового идеолога страны, в каком-то смысле сослужила и недобрую службу. Быть священнослужителем, тем более, высоким иерархом, стало в Грузии престижно, а порой и выгодно. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Руководство, лидеры различных партий заигрывают с церковью, так как вынуждены считаться с ее бесспорным авторитетом. Тем временем, некоторые представители духовенства раздают интервью едва ли не охотней и чаще популярных актеров и спортсменов. Что, согласитесь, крайне неловко, поскольку обсуждаются, как правило, вопросы сугубо мирские, находящиеся в компетенции политиков, включая кадровые перемещения. Причем, мнение свое иерархи озвучивают отнюдь не как рядовые граждане, а категорично, в образе влиятельных пастырей.
Много веков назад преподобный Кассиан Римлянин писал о гордыне: "Зверь этот самый лютый… искушает особенно совершенных и почти уже поставленных на верху добродетели". Не берусь судить о совершенствах и добродетели, но совершенно очевидно, что далеко не всем на высших ступенях церковной иерархии удается твердо противостоять искушению властью…
Новым сезоном "Игр патриаршего престола" называет "Версия" (30.10-05.11) последние события вокруг Патриархии, проводя недвусмысленную параллель с популярным телесериалом. Все издания склоняются к мысли о том, что последние скандальные факты олицетворяют собой звенья одной цепи. Речь, прежде всего, о заявлении владыки Якоба, обвинившего членов правительства в заговоре против Патриарха, а также о лишении сана владыки Петре, оскорбившего предстоятеля Грузинской церкви бранными словами.
Часть прессы, не претендующая на особую корректность, стала напрямую увязывать с этими "наскоками" и дело протоиерея Георгия Мамаладзе, ранее, как известно, осужденного за посягательство на убийство.
Предлагается даже версия о том ("Алиа"), что Мамаладзе "подставили", дабы скомпрометировать лагерь сторонников влиятельного митрополита Дмитрия. Тот вскоре действительно объявил, что не будет претендовать на пост Католикоса-Патриарха.
Что касается заявления бывшего митрополита Якоба, прежде довольно часто выказывавшего отнюдь не пастырскую несдержанность, то в связи с ним газету настораживает как раз подозрительно длительное молчание. Издание считает, что он мог получить в свое время определенные гарантии и заверения в коридорах власти мирской, однако в ходе динамичных общественных процессов утратил их. И, как пишет "Грузия и мир" (30.10-05.11), решил в отместку нанести удар одновременно по премьер-министру и предполагаемому преемнику трона владыке Шио, объявленному своим местоблюстителем лично Католикосом-Патриархом всея Грузии.
Для владыки Петре, открыто поддерживающего сторонников прежнего режима, единственный шанс на трон – опора на радикальную оппозицию. Сана он был лишен, так как, публично оскорбив Илию II, не пожелал подчиниться решению Синода и покаяться в монастыре Шио-Мгвими. "Я сам приму решение, где мне быть!" - заявил опальный иерарх. По-видимому, запамятовав, что во внутрицерковной жизни никто никогда даже на словах не провозглашал демократических принципов и не поощрял отход от строгих иерархических канонов.
В отличие от времен Чезаре Борджиа, социальные лифты стали сегодня намного доступней. Так что, с учетом довольно бурного мирского прошлого некоторых иерархов, о котором упоминают газеты, вполне можно было остановить карьерный выбор не на религиозном поприще.
Хотя в случае владыки Петре не исключено, что у него это продуманная тактика. Расчет сделан на поддержание недовольства паствы в бывшей епархии, поскольку при определенных обстоятельствах протест можно будет переадресовать на правящую власть.
Наконец, еще один условный лагерь – это иерархи, тесно связанные с самим Патриархом. Вернее, как справедливо уточняет "Версия", с секретарем-референтом Его Святейшества Шореной Тетруашвили. По сведениям газеты, она пользуется неограниченным влиянием в Патриархии. Впрочем, трудно поверить, что Илия II, сумевший, как утверждает та же пресса, устоять перед колоссальным нажимом как прошлой, так и нынешней власти, станет подчиняться в вопросах веры.
Да дело и не в том, кто прав, а кто нет. Как вообще мириться с ситуацией, когда духовное лицо занимается интригами, выступает со скандальными заявлениями, матерится, обсуждает какие-то "заговоры" с политическими чинами?! И при этом искренне рассчитывает на сочувствие и поддержку паствы.
Вера – явление не массовое, а крайне индивидуальное. В отличие от той же политики. В худшем случае обществу предпочтительней не знать о внутренних раздорах в святом семействе. В конце концов, мы же не пытаемся во время церковной службы заглянуть за алтарь!..
"Версия" пишет: "Якобы" и "Шорены" всегда были у грузинской церкви", пояснив, что враги Грузии, первым долгом, старались вырубить виноградники и посеять рознь среди духовенства.
Добавим, в нынешнем конфликте явно прослушиваются и отголоски глобальных попыток расколоть современный православный мир.
"Осень Патриарха" - продолжает свои телелитературные аллегории газета. Как видно, несколько поспешив. Илия II остается на своем посту, подчеркнув с присущими его возрасту мудростью и спокойствием: "Каждый священнослужитель принес клятву верности Богу и Патриарху, и в случае нарушения этой клятвы он берет на себя большой грех… Мы должны сделать все для мира как в церкви, так и в стране".
Котэ Ингороква
